– Но я же не стал есть сосиски с дерева.

–  А хотел…  Ладно, встань вот сюда – сниму тебя напоследок…

Эндрю поднялся и прихлопнул крышу у машины.

– Так-то будет лучше. 

Однако Серега высунулся в окно и продолжал снимать. Львы лежали под машиной, не проявляя агрессии. Эндрю обхватил его за задницу, втащил внутрь машины.

– Тебя сожрут – одним музунгом меньше, а ты обо мне подумал? Меня же с работы выгонят!

– Затаились. До чего ж хитрые! Делают вид, что спят, – поделился впечатлениями Серега.

– А что в таких случаях делают? – спросил я у Эндрю.

– Таких случаев еще не было.

–  О, значит нам повезло – отсняли уникальный материал! – обрадовался Серега.

– Ланч, – подал голос сидевший тихо Ибрагим.

Есть расхотелось. Яйцо и помидор оказались раздавленными – кто-то, наверно, я сам, топтался на пакете с едой в беспамятстве охотничьего азарта. Курица, как всегда, сухая, пережаренная. Я приоткрыл окно, бросил куриную ножку львам.

– Вот вам чикен, угощайтесь.

– Этого делать нельзя, – Эндрю уже порядком надоел со своим: это нельзя.

– Послушай, гайд, моя пайка, что хочу с ней, то и делаю.

– Послушай, тур, ты нарушаешь пищевую цепочку: антилопы едят траву, львы - антилоп, а ты со своей курицей... Уважать надо геобиоценоз, он складывался тысячи лет!

– За кого ты меня принимаешь, гайд? Уважаю. Как ты сказал, геобио…чего?..

– Не думал, туры, что вы такие темные. Ладно, слушайте историю, мне босс рассказывал. Один чувак сел в машину времени и переместился в прошлое. Ему сказали, ничего не трогай. А он не послушал и сорвал цветок. Возвращается обратно, и ничего понять не может: холодно, сыро, кругом мухи и пауки. Почему так? А ему говорят: все изменилось, потому что ты сорвал цветок и нарушил естественный порядок. То же самое и здесь – легко нарушить. В этой котловине живут животные уже тысячи лет. Отдельный замкнутый мир, понимаешь? Никто не знает, как они сюда попали. Сейчас насчитывается 25 тыс. крупных млекопитающих. Почти сто на квадратный километр. И еды всем хватает: антилопам и зебрам травы, львам – антилоп и зебр… Закрытая экосистема, а ты со своей курицей!

– Осознал, гайд, каюсь, – сказал я, – это плохая идея угостить львов курицей. А что касается двух престарелых музунгов, так хрен с ними, их можно скормить львам без всякого сожаления, и что характерно, они нисколько не нарушат хрупкую экосистему. Подозреваю, для этого ты нас сюда и привез. 

– Успокойтесь, – сказал Серега. – Львы вашу курицу не жрут. Это надо же так приготовить!

– Они сытые, поэтому, – обиделся Ибрагим. Готовил он неплохо, хотя и с африканским акцентом, – поварешкой бы его по рукам за эти пикантные соусы.

– Ну, ты повар – тебе виднее. Скажи тогда, если лаенсы сытые, какого рожна им от нас надо?

 Ибрагим сказал буквально следующее:

– Меби, меби, зем нид зе шейд.

Я это перевел как – может быть, может быть, им нужен сарай. Шед – это сарай. Что он имеет в виду? Львам нужна машина? Ну да, конечно! Как козе – баян! Серега тоже выразил недоумение, покрутив у виска пальцем.

Эндрю то и дело поглядывал на часы, снова напомнил нам про чаевые. Пока мы стояли под охраной львов, вожделенная сумма существенно возросла. Еще часа два простоим – и придется отдать все до последнего цента.

– Давай, ехай, что стоишь?! – сказал Серега.

– Вот именно, – постучал я по часам. – В это время мы должны быть в отеле. И вообще у нас режим: в 6 мы пьем пиво «таско».

Наши товарищи по приключению англичане завели машину и попробовали выехать. Безрезультатно – львы даже не пошевелились. У нас ситуация была попроще – всего два льва под колесами: один под передним колесом, другой – под задним. Эндрю осторожно повернул ключ зажигания, мотор ровно затарахтел, Серега схватил камеру, свесился в окно. Я только наблюдал – аккумулятор в Canon давно издох. Эндрю вывернул колеса, и очень удачно, оставалось рвануть с места и… газанул… выхлоп ударил лаену в нос, он махнул лапой, будто отмахиваясь от назойливой мухи, – бац! – глушак отлетел метра на три в сторону, выхлоп, как из ружья. Лайен вскочил, шерсть на загривке дыбом, взгляд полный недоумения: вы что, ребята, охренели?! – Серега повалился на меня, я на Ибрагима. Лаен с минуту ошалело смотрел по сторонам и снова залег под машину.

– Все из-за вас, – Эндрю с тоской глядел на оторванный глушак. – Зачем я только с вами связался?! – В отчаянии упал головой на руль. – Теперь точно выгонят с работы.

Эка важность, глушак оторвался. Когда у меня был 190-й «мерс», дня не проходило, чтоб глушак не отваливался. Посадка низкая, а для нашего Е-бурга и вообще никакая. Однажды переезжал трамвайную линию и брюхом за рельсы зацепился – ни туда, ни сюда. Еще груженый, книжек семьсот килограмм. Трамвай звенит, что делать? Я частично на левой полосе выгрузился – машина приподнялась. Препятствие преодолел, а глушак остался, и по нему трамвай проехал, разрезав ровно на две части. Но я же не впал в истерику, увидев результат. Умелец Вася сварил глушак,  он еще крепче стал.

Стемнело. Тихо сидим. Тут и там блуждают фосфорисцирующие огни – глаза гиен. Подтянулись к нам, сволочи, в надежде на халявный ужин. 

– Послушай, гайд, – сказал Серега. – У тебя же есть мобило, звони куда-нибудь, в службу спасения или в дирекцию парка.

– Не могу, тур, – босс узнает.

–  Какая разница, тебя все равно выгонят с работы.

Еще посидели некоторое время, слышим, англичане завелись, включили фары. И Эндрю включил свет, сначала ближний, потом дальний. Львов под машиной англичан не было. Не было и под нашим джипом.

– Я же говорил! – воскликнул Ибрагим. – И он повторил буквально следующее: «Зем нид зе шейд!»

–  А, хлопнул себя по лбу Серега, – шейд – тень. Им нужна была тень. А ты говоришь, сарай. Шед и шейд – улавливаешь разницу? А что, нормальное желание: поесть и потом полежать в тени.

Мы привязали глушак к крыше и, поехали. Наш джип строчил, как из пулемета. Но это не пугало зверей – не знали, что такое выстрел. С 1959 года, когда Нгоро-Нгоро был объявлен национальным парком, сюда приезжают охотники только с фото и кинокамерами.

По дороге, уже у самой Аруши заехали в ремонтную мастерскую, африканский « Вася» приварил глушак. За наш счет, разумеется. Стоимость ремонта равнялась всего-то стоимости четырех бутылок пива «таско». Мы это легко пережили.

Все обошлось, Эндрю с работы не выгнали, а жаль…