Эскпедиция на Святую Землю.

Вид с горы Мерон на гору Хермон

Опять до глубокой ночи смотрел передачу о конце света. На этот раз меня убедили: будет и уже скоро.

Почитал еще на ночь «Откровения Иоанна Богослова», долго не мог уснуть, а когда уснул тотчас и проснулся оттого, что услышал бульканье воды. Надо же, знал ведь, что будет и будет скоро, а все равно как-то неожиданно. И почему потоп? Какой силы должно быть цунами, чтобы океанская волна докатилась до самого уральского хребта. Хорошо, что живу на седьмом этаже… Было еще темно, я спустил ноги с кровати – и тотчас отдернул – вода была горячей. Нащупал выключатель – при свете висевшей у меня над головой читальной лампочки увидел свои комнатные тапки, преданно дрейфовавшие у кровати. Я был в полном замешательстве и не знал, что делать. Куда-то бежать? Звать на помощь? Молиться? Молиться, конечно… О, ужас! Я не знаю ни одной молитвы!

– Ты что лежишь, как пестерь? Черпай воду! – закричала жена, распахивая дверь. 

Я увидел, что вода льется с потолка, и до меня дошло, наконец, что потоп устроили верхние соседи. «Надо же, – счастливо подумал я, – конец света откладывается, и у меня есть время выучить хотя бы одну молитву». 

Ковер придется выбросить, – гремя ведром, ворчала жена. Это вместо того чтобы радоваться вместе со мной и со всем человечеством, что дата апокалипсиса откладывается, она жалеет о каком-то ничтожном ковре! 

– И паркет придется перестилать!.. 

Ну это уж слишком! Полом-то придется заниматься мне. Послал же мне бог таких соседей.

– Я им этого так не оставлю! – вскипел я, – они у меня!..

Молитву я не выучил, о конце света больше передач не смотрел и даже не думал об этом, решив, что от меня ровным счетом ничего не зависит. А если так, то и нечего на эту тему париться.

Все так говорят: от меня не зависит. Тогда от кого же? 

Ответ на этот вопрос я нашел на горе Мерон. 

Мерон – вторая по высоте гора Израиля. 1200 метров. Первая – Хермон. 2700. Я вознамерился было покорить первую, но Серега отговорил: «Вряд ли получится. До вершины еще будет далековато, когда тебя встретят парни в военной форме и скажут: «Привет, дорогой, мы как раз тебя тут ждали, чтобы предупредить: дальше не стоит идти, не советуем. Дальше Сирия, страна, как понимаешь, не совсем дружественная Израилю. А вдруг тебя украдут? Как-то надо будет выцарапывать. У тебя проблемы, и у нас. Ну и кому это надо?!»

Так что решили сходить на Мерон. Время подходящее – середина декабря.  Прошли дожди, Галилейские горы свеже-зелены, издали напоминают наши Уральские. Еще до рассвета Серега выехал из своей деревеньки Парес-Хана, прихватил меня в Хайфе, где я снимал квартиру, и мы погнали дальше на Север. 

Он заранее заказал номер в полевой школе. Полевые школы – это дешевые отели, похожие на те, что мы называем финскими домиками. Они везде, где есть хоть какая-нибудь достопримечательность. Это вполне удобное и комфортное жилье, без особого роскошества, но со всем необходимым: душ, туалет, телевизор и т.д. Часто в полевых школах останавливаются школьники. Система образования Израиля предусматривает регулярные экскурсии по стране. Пока ребенок учится в школе, он посетит исторические памятники, ознакомится с родной природой, узнает, какие и где растут травы и деревья, какие водятся животные.

Тропы туров в Галилее

В рецепшене я пил кофе и разглядывал плакаты с изображением местной фауны, куда был приписан даже гепард, хотя последний раз он наблюдался здесь сотню лет назад. Серега разговаривал с егерями. Разговаривал на иврите, и о чем не знаю, но разговаривали так, будто сто лет уже знают друг друга. Я уже выпил три чашки кофе, а они все продолжали разговаривать. Я потянул Серегу за рукав. 

Не иначе как встретил родственников.

Нет, первый раз вижу, но почему бы не поговорить.

Эта израильская привычка – поговорить. Прожил там четыре месяца, но так и не понял, а когда они работают.  

 Бросили рюкзаки в свой номер, и сопровождаемые двумя егерями вышли на тропу. Нам объяснили маршрут, и обещали встретить у подножия при спуске. 

Тропа вилась спиралью вкруг горы, то раздвигая чащобу, то выводя на обзорную площадку, чтобы путник мог полюбоваться открывшимся видом. С северного склона хорошо был виден Хермон, покрытый шапкой снега. Когда случается, выпадает снег на вершину, израильтяне с утра до вечера трещат об этом по радио и телевидению как о важнейшем событии. Мы уже поднялись метров на пятьсот, но все равно было тепло, градусов двадцать, какая же это зима?! Какие-то деревья стояли голыми, какие-то с пожелтевшей листвой, а большая часть обновлялась новорожденной ярко-зеленой листвой. Цветущие на скалах нарциссы склоняли к тому, что все-таки весна. На тропинку, прямо под ноги, выскочил гриб, настоящий белый. Еще один под деревом… да тут их видимо-невидимо! Мы собрали сколько-то, потом Лена, жена Сергея, сварила превосходную грибницу. Какая же это весна? Не весна и не осень… Не помню такого: чтобы в один день сошлись четыре времени года.

 Я был увлечен этим необычным природным феноменом. Разглядывал деревья, травки, прислушивался к хрюканью кабанов, которые водились здесь во множестве. Открыл для себя новое дерево – дуб. Листочки у этого израильского дуба были совсем мелкие, а желуди довольно крупные.       

День клонился к вечеру, когда мы спустились с вершины. Выйдя на дорогу, ведущую вкруг горы, и пройдя по ней недолго, мы вдруг оказались в туристической толчее. По обилию черных шляп и лапсердаков не трудно было догадаться, что здесь находится иудейская святыня. Ага, вот и синагога. 

Зашли, я машинально перекрестился, молящиеся не заметили (или сделали вид, что не заметили) моего странного поведения. И бейсболку снял, сразу, правда, и надел, вспомнив, что в подобном месте с непокрытой

головой не пристало находиться. Надел козырьком назад, чтобы удобно было фотографировать. Canon на взводе, а вот и колоритный кадр: негр-иудей, в черной шляпе с пейсами… Однако неловко – люди молятся, а я как последний папарацци… «Снимай, что хочешь», – поучал меня Сергей. Как профессиональный кинематографист он знал, что делать. А я, видите ли, стеснялся. Прикольного негра я так и не снял, природная застенчивость взяла верх над репортерской беспардонностью. 

Я вышел из синагоги, присел на камень. И Сергей присел, закурил… А ведь на этом камне… Тут до меня постепенно начало доходить, в каком я нахожусь месте. А ведь на этих камнях сидели рабби Пинхас бен-Яир и рабби Элазар да и сам великий Рашби сиживал. Смотрели на небо и звезды, говорили о Создателе, его творениях, первом человеке Адаме Кадмоне, докапывались до глубинного смысла внешне простых, но глубоких заповедей Торы. Здесь рождалось тайное мистическое учение каббала, и была написана самая главная его книга Зогар. 

Как и полагается в Израиле, рукопись священной книги нашли в пещере, тоже здесь. Сначала она попала в руки лавочнику-арабу, и тот как человек хозяйственный использовал страницы по-своему разумению, заворачивая рыбу-фишь покупателям, которыми особенно дорожил.  Так один из листков вместе с завернутой в него рыбой попал хасиду, который понимал толк не только в рыбе. Знаток мелких буковок, он был поражен глубочайшей мудростью и задался целью собрать книгу по листкам. Искал драгоценные страницы, где только возможно, не чураясь и мусорных куч.

Стоило того – хасиды утверждают: книга Зогар настолько сильна, что обеспечивает духовную защиту, если даже просто находится у тебя в доме. Ну а уж если ты сподвигся изучать ее, то в награду сможешь получить неограниченное могущество. Считается, что изучение Зогара приближает приход мессии, прекращает войны, настраивая человеческое сознание на мир и созидание.  

По молодости я везде, куда можно, пытался засунуть нос. И в каббалу тоже. Тайное учение обещало сделать хозяином своей судьбы. Слово «случилось» обычный человек понимает как что-то что произошло случайно – для каббалиста случилось значит: произошло. Нет в мире места случайностям. Другое дело, мы не видим причин тех или иных событий. И чаще потому, что они находятся в духовной сфере. Оттуда прилетело – здесь получил. По заслугам, разумеется. Постичь каббалу, значит понять закон причины и следствия, увидеть скрытые для непосвященных механизмы, что управляют судьбами людей. Я чуть-чуть приоткрыл эту дверь, вошел в нее, и начал пробираться сквозь непроходимые каббалистические дебри. Довольно скоро понял: не пробраться. И дело даже не в голове – могущественные знания за просто так не даются, потребовалась плата: стань праведником. «Хорошо, – согласился я, – но не сейчас, позже, когда-нибудь… Я еще молод, поживу сколько-то в свое удовольствие».

Рашби (Рабби Шимон Бар Йохай), написавший Зогар, в отличие от нас был праведником. И каким!.. Сам Ангел Смерти спасовал перед ним.
Ангелу Смерти по роду деятельности предписывалось находить греховное в человеке, чтобы, значит, ад не пустовал. Пришел черед отвечать за свои деяния Рашби. Ангел Смерти просмотрел весь список деяний рабби за всю его долгую жизнь, взвесил все желания и помыслы… И не нашел ни одного сколь-нибудь сомнительного поступка, ни единого дурного помысла. Ладно, сказал он, посмотрим, и придумал искушение для Рашби. Рабби не поддался. Придумал другое – опять не сработало. И еще подстраивал искушения, одно другого изобретательнее, а рабби только возвышался в своих добродетелях. Что делать, Ангел Смерти пришел к Создателю и сказал: увольняй, Господи, я не справляюсь со своими обязанностями. В сыне Йохая я не нашел ни одного греха, и потому вынужден рекомендовать его в рай.

Великий праведник в свое время примером для меня не стал. Сейчас же после того как всю жизнь грешил, заделаться праведником перед концом (лично моим или общим) было бы не прилично для интеллигентного человека. Честнее в меру сил и здоровья грешить дальше.      

Было так. Рашби (Рабби Шимон Бар Йохай) и сын его Элазар вышли из дому. И сразу же погрузились в кромешную тьму, хотя был разгар дня, и только что жарко палило солнце. Теперь оно едва тлело, так бывает, когда масло кончается в светильнике, и он вот-вот погаснет. 
- Не помню такого, чтобы в одно время суток сошлись день и ночь, - сказал Элазар. 
- Такое было, когда создавался мир, но и я этого не помню, – сказал рабби Шимон. Они увидели огромного, как сама гора Мерон, ангела. – Однако посмотрим, что задумал Создатель. 
- Мир погряз в грехах и потому должен быть уничтожен, – сказал ангел, – Такова воля Господа, – когда он говорил, земля дрожала, и пламя вырывалось из его уст.
И рабби Шимон сказал ангелу:
– Вознесись к Господу со словом моим. Скажи Ему: на земле есть 30 праведников. Если нет 30 праведников, есть 20, ибо сказано: и ради 20 не истреблю мир.
Ангел предстал перед Создателем.
-  Господи, ты внимал тому, что говорил Сын Йохая?
- Иди и разрушь мир, что бы ни говорил сын Йохая.
Ангел вернулся и  передал рабби Шимону слова Создателя.
- Прошу тебя, предстань еще раз перед Господом и передай слова мои. Сказано: если нет 20 праведников, то и ради 10 не истреблю, а если нет 10, то есть двое: я и мой сын.
И снова ангел повторил слова Господа.
– Мир должен быть уничтожен.
–  Возвращайся  к Господу и скажи: и если нет двоих, то есть один – сын Йохая пребывает на земле, а он один как 30 праведников. Ведь сказано: праведник – основа мира.
И раздался голос с небес: 
- Благословенный судит на небесах, а ты на земле отменяешь его приговор.

Так вот сидим на тех самых камнях, курим, разговариваем, над нами небо полное звезд, звезды те же, на которые смотрели еврейские мистики и сам Рашби. Пахнуло дымом. Веселая толпа устроила хоровод вокруг костра.
– Не кощунство ли это: плясать у могилы святого с гуслями и тимпанами? – сказал я.
– Такова традиция, – сказал Сергей. – Хасиды ее соблюдают.

Было так. Мужчины митаским из хевры каддиша совершили омовение, как и полагается девятью кавами, а потом еще трижды по девять – Рабби не был простым смертным, и заслуги его пред людьми и Господом обязывали к особым поправкам ритуала каддиш. Было сказано: как пришел, так и отошел – появился на свет божий – омывали, так вот и сейчас омыли, положив ногами к порогу. Затем тело Рабби обвили пеленами с мирром и алоэ, как обыкновенно погребают иудеи, и пора уже было ему трогаться, как говорится поныне и вовеки веков, в последний путь, однако мудрые мужи пребывали в смятении, день уже клонился к вечеру, а они все еще не решили, где похоронить Рабби. Он сам назначил время своей кончины, это был 33-й день Омера, в этот день он поставил точку в книге Зогар. И книга получилась таковой, что только на верблюде можно было ее увезти. Он распорядился имуществом своим, а также сказал, что доверяется обычаям отцов наших, но не желает, чтобы у гроба голосили женщины и рвали на себе одежды, совершая крию, и напротив душе его будет отрадно, если народ будет веселиться у гроба его, петь и плясать. Ибо день сегодняшний  для него великий праздник: ему предстоит сокрыться из здешнего мира и предстать пред Господом… Одного только не сказал: где его похоронить.
– Сына Йохая надо похоронить в Цфате, – настаивал зять рабби Пинхас бен Яир.  
Рабби Йоси сын Якова говорил, что следует похоронить Рашби в деревне, потому что там тишина, покой и хороший воздух. А рабби Йегуда и рабби Аба, не внимая вышесказанному, утверждали: Учителю подобает лежать в Ерушалаиме на Масличной горе, одесную пророка Захария и рядом с другими великими пророками и святыми Эрец Исраэля.  
– Почему ты молчишь, Элазар? И что ты думаешь об отце своем? – сказал рабби Иса единородному сыну Шимона бар Йохая.
– Я думаю о том, что пока мы препираемся и пока мы не сокроем тело отца моего в земле, согласно Талмуду, душа его не сможет предстать перед  Господом. И подобает ли нам томить душу его в преддверии Встречи? Надо похоронить его сейчас же… – Элазар осекся на полуслове – носилки были пусты, и тела отца своего он не увидел.
Увлекшись спором, мудрые мужи не заметили его исчезновения. Они выбежали на улицу и увидели, что весь Цфат здесь. Мужчины, женщины, дети, – все шли в сторону Мерона – а впереди над землей плыло запеленутое тело его. Вскоре процессия достигла Мерона. Тело великого святого опустилось на каменный выступ в пещере, таким образом он исправил свое упущение: для всех было очевидно, воля его состояла в том, чтобы покоиться в пещере Мерона.  

Мы сидели на камнях, и я думал о том, что прошло 19 веков, и тьма снова сгущается, мир повис на волоске. Найдется ли сейчас хотя бы один праведник? Кто он? Может, кто-то из тех, кто веселится у костра? Разве что этот негр-иудей? Может, такой человек живет где-нибудь в Тибете или в Индии? Наверняка где-нибудь там, где нас нет. Сергей тоже думал об этом.
–  Они считают, что веселясь, приближают приход мессии, который в очередной раз спасет мир.
–    А по мне, это кощунство – плясать на трезвую голову.
–    Между прочим, у меня в рюкзаке имеется.
–    Отлично, мы сегодня заслужили…